Мери как незаметная тень успела пробраться в холл колледжа. Во круг было мало народу, тихо, спокойно и умиротворенно.
"Холл могильный какой-то..."-подумала она и немного улыбнулась, от своих глупых мыслей.
Девушка иногда побаивалась тишины, хоть и очень любила оденочество. Мери часто была одна, не с кем не разговаривая шла куда-то не говоря никому и ничего...
Поправив челку на лице, она продолжила свой путь и прошла дальше в доль холла. Ее зрачки увеличились и глаза раскрылись. Она была очень сильно увдивленна, что почти никого нету, но слышала какие-то звуки и причем очень громкие.
"Наверное это шумят заселившиеся студенты..."-успокаивала она себя.
Увидев первую попавшуюся комнату она решила пойти туда и узнать ее номер. Она не заметила вывеску на двери.
"Это и хороший повод с кем нибудь подружиться"-одобрила она и отправилась дальше.

[Комната № 3] =>
``
Захлопнув за собой дверь комнаты, он обессилено прислонился к дверному косяку. Очередная попытка выровнять дыхание. Впрочем, не очень удачная. Мало того, что он ощущал себя как выжитый лимон, так еще и общее самочувствие оставляло желать лучшего. Ноги подкашивались, и Пак только благодаря последнему усилию воли сдерживал себя, чтобы не сползти по стене прямо на холодный грязный пол. Ситуация пока еще не была до такой степени критичной, чтобы становится тряпкой в прямом смысле этого слова.
Ненавижу…
Он ненавидел себя в этот момент. Ненавидел за все свои действия. За собственный эгоизм. За свою слабость. За свою привязанность. За эти долбанные чувства, в конце концов. Развернувшись лицом к стене, он с силой стукнул об нее лбом, посчитав такой метод отрезвления самым удачным. Но, применив его на деле, сразу же пожалел об этом. В лучших традициях популярных мультфильмов, над его головой вполне спокойно можно было нарисовать несколько, весело кружившихся в хороводе, звездочек. Смачно сматерившись, он приложил руку к месту ушиба и снова сделал несколько глубоких выдохов.
Все. Хватит. Довольно.
Оттолкнулся локтем от стены и сделал пару неуверенных шагов, словно проверяя, в состоянии ли он управлять собственными ногами. Это оказалось несколько сложным, но возможным. Добравшись до конца коридора, он не без усилий надавил на дверь, ведущую на улицу. Как назло поддалась она слишком легко. С трудом удержав равновесие, он чуть было не врезался в юношу, стоявшего возле входа. Окинув его помутневшим взглядом, Пак прошел мимо, уже собираясь спуститься вниз по крыльцу, чтобы снова броситься в бегство. Сейчас он выглядел, мягко говоря, не лучшим образом. Растрепанные волосы – ни намека на идеальную укладку, царившую на его голове всего несколько минут назад. Брюки, уже не выглядевшие безоговорочным примером для подражания. Майка, одетая в спешке и, кажется, наизнанку. Хотя, откуда ему знать, зеркала ему на пути не попадалось. Все это было не важно. Он бы никогда не позволил себе выйти на улицу в таком виде, но желание сбежать из этого места было гораздо сильнее. Готов был бросить все и сорваться в Лондон. Прямо сейчас. На ближайшем же рейсе. Вернутся обратно. Туда, где его все еще может быть ждет Он. Человек, от которого он сам же отказался и теперь так старательно пытается забыть. Только что был близок с девушкой, а закрывая глаза, вспоминал сильные и в то же время, осторожно-трепетные прикосновения мужских рук. И ради этих любимых рук, он был готов сорваться с места и бежать. Но, к сожалению, знал, что это лишь желания. Он не воплотит их в жизнь.
Ну вот, кажется Пак снова «завис» и стоит на месте. Или просто не знает, куда идти и что делать. Теплый и сухой воздух вновь окутал его тело, заставляя тяжело дышать и мечтать о холодном душе. Почти не заметный по ощущениям порыв ветра, оставил за собой легкий шлейф запаха табачного дыма. Пак ощутил нестерпимое желание потравить собственные легкие и успокоить шаткие нервы.
- Эй, парень. Есть закурить? – его низкий голос, обычно хранящий в себе мягкость черного бархата, на данный момент лишь достаточно сильно хрипел. Обычно такое явление наблюдалось у него с утра, а сейчас, видимо, сказывалось до невозможности пересушенное горло, да и просто усталость. Держась одной рукой за перила, словно без этого жеста он рискует потерять равновесие, Пак подошел к тому самому молодому человеку, которого чуть не сбил с ног.

Амира вышла из совей комнаты в короткой юбке и топике и осмотрела холл.Не какого намёка на то, что Пак был тут, но она хотела его увидеть, даже ради того, что бы отдать телефон.она стала ходить по пустынному холлу и осматриваться.не кого не было.Потом Амира посмотрела на улицу через окно.Там стоял Пак и какой-то парень.Амира понеслась к дверь.Та поддалась очень легко и выйдя на улицу девушка улыбнулась и подошла к Паку улыбнувшись.
Вот.ты забыл!
она протянула ему телефон и заметив, что он видимо не хочет её видеть она посмотрела на парня стоящего рядом.он показался ей нормальным пареньком поэтому Амира очень мило и нежно улыбнувшись протянула ему ручку
Привет.Я Амира.А ты?
Девушка вновь мило улыбнулась и посмотрела на Пака.Что бы не тревожить его она познакомилась с парнем и пошла садиться на лавочку.жара постепенно начинала спадать на улице и Амире было приятно сидеть так.Потом девушка достала из рюкзачка , который постоянно носит с собой, какой-то блокнотик и стала писать туда стихи.Весь блокнот был исписан стихами её сочинения, которые она писала матери, отцу, брату, своему любимому и друзьям.Девушка написала пару строк и посмотрев на Пака продолжила
Наверное случай бывает,
Ведь мы бы не встретились так
Наверное случай бывает
Что было у нас в первый раз.
Прости что закончилось время
Прости что ты что-то забыл
наверное случай бывает
Наверное случай тут был...

Он был как песня на немецком в исполнении двенадцати летнего паренька, претендующего на звание будущего панк рокера. С лёгким придыханием и любвеобильным отношением ко всем расам. В будущем он обязательно даст концерт в одной из стран третьего мира и будет ещё долго вспоминать благородность этого поступка. Тихий полушепот в микрофон в захудалом клубе, где никто не слышит не музыки не слов, только сам факт присутствия греет душу.
Обстоятельства сбоя в генах, а именно так родители предпочитали называть любую странность со стороны мистера Митчелла, обрушились на него в возрасте двенадцати лет, явившись абсолютной неожиданностью и непредсказуемостью. Проявлялось всё это в нескольких аспектах жизни молодого человека, первым из которых были мысли, чувства, мечты. Как говорилось раньше, с раннего детства мальчик не мог представить себе вечера без книги, и чем старше она была, тем более активное удовольствие Артемис был способен извлечь из текста. Поначалу мальчику казалось, что все эти образы это всего лишь картинки в его голове и он, в самом деле, научился так думать. Как позже прокомментировали врачи, это скрытые способности, возникающие произвольно, но, как и всё остальное, при методичной тренировке, можно подчинить себе этот субъект мозговой деятельности. Любые перемены в собственном теле или сознании Митчелл встречал в штыки так как искренне считал, что обязан сохранить своё непосредственно детское совершенство. Благо, сопротивляясь прогнозам докторов, остальные «способности» до сих пор находились, где то в глубине сознания молодого человека и не спешили находить себе физическое доказательство, что несказанно радовало самого мистера Митчелла.
Здесь не всё так просто, в этой сказочной стране, где нет никого, кто говорил бы не заикаясь. Всюду предатели. Они закопают тебя на заднем дворе того, на кого падёт жребий, и претворяться тобой на семейном ужине. И самое поразительное, что твои родители верят этим сукиным детям. Ведь всё могло бы быть иначе, и твоя белоснежная кожа, по праздникам пахнущая апельсиновым маслом для медитации, украшала бы собой не бархатную обивку твоей новой обители, а руку очередного моложавого ухажера. Всё было бы иначе, и это бесконечное стремление построить свой кукольный домик стало бы более ощутимым, как первый снег, замирающий на темных, словно сама бездна ресницах. Так может продолжаться бесконечность вдохов и выдохов, пока все звёзды не оставят бронзовую даль бесконечного небосклона. Ведь не так много необходимо для того что бы удерживать вокруг себя глупеньких людишек, но за то ты уже не умрёшь в одиночестве. Схватишь лучик длинными, цепкими пальцами и зажмуришь глаза, что бы не видеть силы превосходящей твою собственную. Могло бы получиться совсем по-другому, только притворить словно всегда было так. Не то время года. Было интересно, до того как ты стал кем то.
Сладкое чувство чего-то волшебного проскальзывает от горла к животу. Всё это ему не ясно и не знакомо, так как сменяет собой привычное безразличие самодостаточного молодого человека живущего за счёт родителей.
Дети не любят тех, кто отличается от них. В толпе куда проще затеряться, скрывая свои мелкие недостатки и становясь частью чего-то большего. Постоянное стремление скрыться от любопытных глаз точно таких же, как ты. Словно теория великого заговора, способная выявить наиболее одарённых или склонных к опрометчивым поступкам. А на самом деле в семь лет не так то и хочется строить из себя деланную стерву. Просто иметь несколько друзей, на которых наверняка можно положиться и что бы было к кому пойти поиграть на приставке после школы. А каждый раз, когда пьёшь чай, есть малая доля вероятности, что ты можешь захлебнуться, и чем старше ты становишься, чем сознательней становятся твои поступки, тем больше эта самая вероятность. Мама, когда нибудь задаст тебе один из сотни глупых наводящих вопросов, в ответ, на который ты разобьёшь чашку из шведского сервиза, одного из твоих любимых, и отправишься в свою комнату. Обруганный, но не побеждённый. А потом родители посчитают не плохой идеей отправиться в Азию, но ведь ты знаешь, что это всего лишь командировка отца и от них ничего не зависит. Как известно учителя там зверски строгие, и все эти незнакомые правила и порядки, нарушение каждого из которых грозится едва ли не уголовной ответственностью.
- Это обнадёживает,- бормочет Артемис, позволивший полёту мысли отправить его сознание в круиз по рекам воспоминаний, что вообщем-то редкостью назвать трудно.

Он оптимист. Но легко поддается влиянию. Каждый раз, переезжая на новое место проживания, переезжая в новый город, страну, он честно пытается начать жизнь с нового листа. Но ведь именно это является для него непосильным трудом – начать эту самую новую жизнь. Трудно начать писать свою историю с новой главы. Но нужно только «начать», а потом поддаться течению и размеренно плыть по нему. И тогда, возможно, жизнь вернется в свое привычное русло. Но до того времени, как все наладится, будет потрачено очень много нервов, а соответственно и без того слабого здоровья.  А он всегда успокаивал свои нервы в табачном дыму. Это был самый легкий способ расслабления. И один из самых быстродейственных.
Он часто закрывался в своей маленькой студии. Распахивал форточку, гостеприимно приглашая в комнату холодный ветер и капли моросящего лондонского дождя. Доставал из кармана любимого темно-серого пальто, только что купленную пачку сигарет, небрежно кидал ее на черную блестящую поверхность пианино. Садился за инструмент, осторожно открывая крышку. Почти невесомо дотрагивался до черно-белых клавиш. Касался бережно, словно бесценного сокровища. Нежно, словно любовника. Глаза закрыты. Длинные пальцы уверенно перебирали ноты, оживляя «древний» инструмент самой сильной и действенной магией – музыкой. Незнакомая мелодия. Незнакомая даже самому пианисту. Он, скорее всего, так и не завершит ее. Он просто вкладывает в нее свою душу, и все его чувства выливаются в эти чарующие звуки. Завтра, может быть, он забудет даже ее мотив. Или, возможно, будет мурлыкать ее себе под нос, сам того не замечая.
Потом он вдруг заканчивает играть, прерывая мелодию на самой высокой и волнующей ноте. Поднимается, достает из пачки сигарету. Садится на подоконник и начинает «сеанс медитации». Он наполняет комнату табачным дымом, с наслаждением прикрывает глаза, прислонив голову к холодному стеклу. Иногда капли дождя, подгоняемые ветром, словно играючи долетают до него и настойчиво тушат сигарету. Он недовольно морщится, выкидывая остатки «успокоительного» в пепельницу и берется за новую «дозу» никотина. Он не хочет проигрывать этим двум сдружившимся против него стихиям природы. Он не закрывает окно, продолжая упрямо делать затяжки. Когда в его руках останется только фильтр, он бросит его в пепельницу, удовлетворено улыбнется. Может быть, покажет язык, глядя в открытую форточку. Ведь он вышел из этого своеобразного поединка победителем. И тогда, его музыкальное произведение, наверняка закончится на каком-нибудь торжественном аккорде.  А потом начнется новая «Лунная соната», под которую уныло будет подвывать северный ветер, а дождь робко стучать в закрытое окно.
Вот и сейчас, он, наконец, чувствует нахлынувшее спокойствие. Жара уже не кажется такой знойной. А теплый ветер лишь мягко обволакивает, нагоняя глубокий и крепкий сон. Еще чуть-чуть и можно ему поддаться. Спасть стоя, правда, не очень-то удобно…
-Помогите!Прошу!Мальчики!Отпустите!Прошу!
Пак лениво разлепил глаза, жмурясь от яркого света. Сфокусировав свой взгляд на потасовке, недалеко от местного фонтана, он не без труда оценил обстановку и сообразил что к чему.
- Черт… только этого не хватало… - пробормотал парень, оттолкнувшись спиной от стены, и сорвался с места. Конечно, он не мог не придти на помощь девушке. И даже не важно, знает ли он представительницу слабого пола, попавшую в беду. Да вы что, он ведь джентльмен до мозга костей. От банального открывания дверей и отодвигания стульев, до защиты от назойливых обидчиков – только позовите и Джей Пак тут как тут. Нет, в данном случае он, конечно, узнал голос Амиры. На слух пока не жаловался. Только на зрение.
- Эй, вы, молокососы, оставьте девушку в покое, по-хорошему прошу, - произнес дипломатичный Пак, оглядывая обстановку и быстро просчитывая в уме возможные последующие ходы. Вообще-то стратегии никогда не были его коньком, но лезть на рожон он не любил еще больше. Разве что, в состоянии аффекта. Только вот «молокососы», похоже, думали иначе. И явно хотели узнать, как же будет «по-плохому». Но и в этом был найден один плюс – внимание с Амиры они переключили на «наглого смазливого азиата». От одного кулака, целящегося прямо ему в лицо, Пак ловко увернулся и даже выставил вперед свой. С ехидством успел подметить, что под его пальцами что-то хрустнуло. Но долго радоваться не пришлось, так как новый удар со стороны практически достиг своей цели, неслабо задев челюсть. Пошатнулся. Но равновесие сдержал. Прижал ладонь к ноющей скуле и чуть помедлил перед тем, как разогнутся в полный рост. Однако, услышав над собой нетерпеливое «Сматываемся», поспешил поднять взгляд, чтобы разобраться в чем дело. Эти ублюдки так легко бы не сдались. Как оказалось – помехой для продолжения «банкета» явилась проезжавшая мимо патрульная машина. Ему показалось, или напоследок они все-таки не забыли добавить что-то вроде «Еще увидимся». Разве что, сформулировано это было в менее «интеллигентной» форме.
- В следующий раз, постарайся их не провоцировать. Или хотя бы не так открыто, - он протянул девушке верх ее купальника, попутно оглядывая ее тело на наличие каких-либо телесных повреждений. – Хм… ты в порядке, я надеюсь? Сможешь без происшествий добраться до своей комнаты? В общем, если что, я живу в четвертой. И еще. Увидишь этих типов, сразу сообщи мне.
Сплюнув на землю розоватую смесь слюны и крови, он, не спеша, но уверенно, направился к своему уже «нагретому» месту около необщительного незнакомца.   
- Прости, парень, кажется, я малость поспешил с выводами, - он усмехнулся, стирая тыльной стороной ладони выступившую новую порцию крови из правого уголка губ. – Пошли меня сразу далеко и надолго или составь мне компанию. Где угодно.